ЭДО и после: почему отказ от бумаги для бизнеса практически неизбежен
Уже к 2027–2028 году электронные счета-фактуры (ЭСФ) могут стать обязательными для всего бизнеса, рассказали на «ЭДО — Сибирь» представители Федеральной налоговой службы. Как раз к этому периоду доля ЭСФ во взаиморасчетах может достигнуть 75%. Перспектива вполне реальная с учетом текущей динамики: если в 2010 году доля электронных счетов-фактур составляла 10%, то сегодня, по данным ФНС, уже 63%. Компании и сами отказываются от бумаги, а законодательство скорее констатирует сложившуюся бизнес-практику, чем принуждает.
Но электронные счета-фактуры — лишь один пример. Неизбежным представляется переход в электронный формат практически всех видов документов.
Когда речь заходит об электронном документообороте (ЭДО), внимание чаще всего сосредотачивается на выгодах для бизнеса. Что логично — именно предприниматели инвестируют в создание инфраструктуры для ЭДО в своих компаниях, именно они должны понимать, какие преимущества дают эти затраты. Все они известны — оптимизация расходов на подготовку, транспортировку и хранение документов, увеличение скорости операций и снижение количества ошибок.
Но я бы хотел сконцентрироваться на преимуществах ЭДО для государства. Ведь в концепции развития электронного документооборота, принятой в 2020 году, говорится практически только о них: эффективное администрирование налогов и страховых взносов, предупреждение налоговых нарушений. То есть цели, прописанные в документе, дают четко понять, что получает регулятор, помимо упрощения отчетности для бизнеса. Если коротко — возможность полноценного контроля.
Контроль со стороны государства всегда воспринимается бизнесом как препятствие, хотя именно контрольная функция — одна из важнейших для государства. Об этом говорят всем еще в школе на уроках обществознания. Но мы часто слишком буквально понимаем фразу «забудьте все, чему вас учили в школе».
Американский публицист Томас Пейн еще в конце 18 века писал, что гражданское общество — благо, а государство — неизбежное зло. Чем совершеннее гражданское общество, тем более оно саморегулируется и тем менее нуждается в регулировании со стороны государства. Эту же формулу можно использовать, когда речь заходит о взаимоотношениях государства и бизнеса: чем сильнее второй, тем больше он занимается саморегулированием. И не зря о саморегулировании всегда ведутся разговоры, когда обсуждаются новые законодательные изменения, влияющие на предпринимательство — будь то расширенная ответственность производителей, взаимоотношения торговых сетей и поставщиков.
Но когда речь заходит о сборе налогов и взносов в эпоху перемен, сложно рассчитывать, что государство доверится бизнесу и его саморегулированию. Это просто не отвечает его целям. И тем более, нет никакого смысла, как герою из знаменитого фильма ходить с фонарем и по одному пытаться вывести бизнес из тени. Лучше включить прожекторы повсеместно.
Именно это и позволяет сделать внедрение ЭДО.
Помимо контроля, есть еще один важный для регулятора плюс от повсеместного перевода бизнеса на ЭДО — доступ к данным о хозяйственной деятельности предприятий, в том числе первичным.
О том, что научиться эффективно собирать эти данные — одна из главных задач, говорил министр транспорта Андрей Никитин, выступая на форуме «Цифровая транспортация» 1 октября 2025 года. С 1 сентября 2026 года власти получат такие данные, по крайней мере, в перевозках грузов, когда вступят в силу обязательные требования к электронным перевозочным документам (ЭПД) в логистике и транспорте.
Информация о том, какие грузы, когда и как российские компании перевозят, автоматически начнет поступать в государственную систему ЭПД. Тем самым, помимо уже упомянутого контроля перевозок, появится возможность собирать и анализировать данные. Значит, будет проще прогнозировать и планировать развитие транспортной и других отраслей. И опять же, контролировать ее.
Но внедрение ЭДО — общая задача для всей экономики, инструмент реализации государством его функций. Регуляторы нуждаются в первичных данных от любой отрасли, причем не «исторических», с задержкой от нескольких месяцев до одного-двух лет, а актуальных. Сейчас камеральная налоговая проверка представляет собой «бурение» цепочки данных, от верхнеуровневых в декларациях до первичных в регистрах учета. Тем самым растет нагрузка и на чиновников, и на налогоплательщиков. Первые стремятся оказаться как можно скорее и как можно ближе к «первичке», вторые вынуждены в любой момент проверки извлекать из учетных систем данные по каждой отдельной операции, если она вызовет сомнения у контролеров.
Если оценивать ЭДО с позиции государства и его двух задач — контроль и сбор данных — то становится несложно предсказать переход на электронный формат практически всех видов документов во всех отраслях в ближайшем времени.
Вряд ли стоит ожидать, что власти откажутся от узаконивания перехода на ЭДО, который доказал эффективность для целей контроля и сбора данных. Но есть еще один фактор.
Каждый раз, когда появляется новое законодательное требование, растет цифровая зрелость компаний. Внутри российского бизнеса формируется инфраструктура, которая создает базу для расширения сфер применения инструментов ЭДО, его дальнейшего развития и вовлечения в периметр ЭДО все новых документов.
Например, сейчас не обязательно применять электронные путевые листы, поэтому владельцы бизнеса и водители часто предпочитают их бумажные версии. После перехода на ЭПД все компании фактически получат инфраструктуру, чтобы оформлять в электронном виде и путевые листы (ЭПЛ). Результаты? Меньше ДТП, здоровее водители, прозрачнее перевозки, четче планирование и продуманные логистические цепочки.
Еще один пример — торговля с контрагентами из страны БРИКС. Уже существуют технологии, которые переводят отношения между компаниями в электронный формат. И сложно представить, что избавляясь от бумажных счетов-фактур внутри страны, власти долгое время будут делать исключения для взаимодействий российских компаний с иностранными партнерами. Тем более, учитывая внимание и задачи по наращиванию экспорта.
Позитив от визионерских рассуждений выше может перекрыть только один вопрос, и это вопрос маржинальности бизнеса. Предприниматели, особенно в сегменте малого и среднего бизнеса, с трудом внедряют цифровые решения, боясь и даже будучи уверенными, что затраты на такую трансформацию окажутся выше, чем потенциальная выгода.
Особенно этот страх довлеет в тех сферах, где рентабельность, в отличие от конкуренции, невысока. А значит, возможность включать любые дополнительные расходы в цену товаров и услуг ограничена, поэтому жертвовать приходится прибылью.
Однако вопрос падения маржинальности немного преувеличен. Риски справедливы, когда в конкурентной среде один из участников несет дополнительные расходы. Но затраты, например, в той же логистике и транспорте на внедрение ЭПД станут обязательными для всех игроков рынка. В таком случае маржинальность и рентабельность сохранятся. Вопрос лишь в том, произойдет это за счет роста цен на услуги перевозчиков или за счет повышения их эффективности.
Аналогичная логика работает во всех сферах, в которых ЭДО становится обязательным для всех участников. А значит, главное с точки зрения бизнеса «препятствие» для внедрения обязательного электронного документооборота не столь существенно по сравнению с потенциальными плюсами. Пусть, во многих моментах, в первую очередь и для государства.
Этот материал опубликован на платформе бизнес-сообщества Forbes Экспертиза
Но электронные счета-фактуры — лишь один пример. Неизбежным представляется переход в электронный формат практически всех видов документов.
Выйти из тени
Когда речь заходит об электронном документообороте (ЭДО), внимание чаще всего сосредотачивается на выгодах для бизнеса. Что логично — именно предприниматели инвестируют в создание инфраструктуры для ЭДО в своих компаниях, именно они должны понимать, какие преимущества дают эти затраты. Все они известны — оптимизация расходов на подготовку, транспортировку и хранение документов, увеличение скорости операций и снижение количества ошибок.
Но я бы хотел сконцентрироваться на преимуществах ЭДО для государства. Ведь в концепции развития электронного документооборота, принятой в 2020 году, говорится практически только о них: эффективное администрирование налогов и страховых взносов, предупреждение налоговых нарушений. То есть цели, прописанные в документе, дают четко понять, что получает регулятор, помимо упрощения отчетности для бизнеса. Если коротко — возможность полноценного контроля.
Контроль со стороны государства всегда воспринимается бизнесом как препятствие, хотя именно контрольная функция — одна из важнейших для государства. Об этом говорят всем еще в школе на уроках обществознания. Но мы часто слишком буквально понимаем фразу «забудьте все, чему вас учили в школе».
Американский публицист Томас Пейн еще в конце 18 века писал, что гражданское общество — благо, а государство — неизбежное зло. Чем совершеннее гражданское общество, тем более оно саморегулируется и тем менее нуждается в регулировании со стороны государства. Эту же формулу можно использовать, когда речь заходит о взаимоотношениях государства и бизнеса: чем сильнее второй, тем больше он занимается саморегулированием. И не зря о саморегулировании всегда ведутся разговоры, когда обсуждаются новые законодательные изменения, влияющие на предпринимательство — будь то расширенная ответственность производителей, взаимоотношения торговых сетей и поставщиков.
Но когда речь заходит о сборе налогов и взносов в эпоху перемен, сложно рассчитывать, что государство доверится бизнесу и его саморегулированию. Это просто не отвечает его целям. И тем более, нет никакого смысла, как герою из знаменитого фильма ходить с фонарем и по одному пытаться вывести бизнес из тени. Лучше включить прожекторы повсеместно.
Именно это и позволяет сделать внедрение ЭДО.
Первичная данность
Помимо контроля, есть еще один важный для регулятора плюс от повсеместного перевода бизнеса на ЭДО — доступ к данным о хозяйственной деятельности предприятий, в том числе первичным.
О том, что научиться эффективно собирать эти данные — одна из главных задач, говорил министр транспорта Андрей Никитин, выступая на форуме «Цифровая транспортация» 1 октября 2025 года. С 1 сентября 2026 года власти получат такие данные, по крайней мере, в перевозках грузов, когда вступят в силу обязательные требования к электронным перевозочным документам (ЭПД) в логистике и транспорте.
Информация о том, какие грузы, когда и как российские компании перевозят, автоматически начнет поступать в государственную систему ЭПД. Тем самым, помимо уже упомянутого контроля перевозок, появится возможность собирать и анализировать данные. Значит, будет проще прогнозировать и планировать развитие транспортной и других отраслей. И опять же, контролировать ее.
Но внедрение ЭДО — общая задача для всей экономики, инструмент реализации государством его функций. Регуляторы нуждаются в первичных данных от любой отрасли, причем не «исторических», с задержкой от нескольких месяцев до одного-двух лет, а актуальных. Сейчас камеральная налоговая проверка представляет собой «бурение» цепочки данных, от верхнеуровневых в декларациях до первичных в регистрах учета. Тем самым растет нагрузка и на чиновников, и на налогоплательщиков. Первые стремятся оказаться как можно скорее и как можно ближе к «первичке», вторые вынуждены в любой момент проверки извлекать из учетных систем данные по каждой отдельной операции, если она вызовет сомнения у контролеров.
Если оценивать ЭДО с позиции государства и его двух задач — контроль и сбор данных — то становится несложно предсказать переход на электронный формат практически всех видов документов во всех отраслях в ближайшем времени.
Путевые листы и БРИКС
Вряд ли стоит ожидать, что власти откажутся от узаконивания перехода на ЭДО, который доказал эффективность для целей контроля и сбора данных. Но есть еще один фактор.
Каждый раз, когда появляется новое законодательное требование, растет цифровая зрелость компаний. Внутри российского бизнеса формируется инфраструктура, которая создает базу для расширения сфер применения инструментов ЭДО, его дальнейшего развития и вовлечения в периметр ЭДО все новых документов.
Например, сейчас не обязательно применять электронные путевые листы, поэтому владельцы бизнеса и водители часто предпочитают их бумажные версии. После перехода на ЭПД все компании фактически получат инфраструктуру, чтобы оформлять в электронном виде и путевые листы (ЭПЛ). Результаты? Меньше ДТП, здоровее водители, прозрачнее перевозки, четче планирование и продуманные логистические цепочки.
Еще один пример — торговля с контрагентами из страны БРИКС. Уже существуют технологии, которые переводят отношения между компаниями в электронный формат. И сложно представить, что избавляясь от бумажных счетов-фактур внутри страны, власти долгое время будут делать исключения для взаимодействий российских компаний с иностранными партнерами. Тем более, учитывая внимание и задачи по наращиванию экспорта.
Маржинальность на новом уровне
Позитив от визионерских рассуждений выше может перекрыть только один вопрос, и это вопрос маржинальности бизнеса. Предприниматели, особенно в сегменте малого и среднего бизнеса, с трудом внедряют цифровые решения, боясь и даже будучи уверенными, что затраты на такую трансформацию окажутся выше, чем потенциальная выгода.
Особенно этот страх довлеет в тех сферах, где рентабельность, в отличие от конкуренции, невысока. А значит, возможность включать любые дополнительные расходы в цену товаров и услуг ограничена, поэтому жертвовать приходится прибылью.
Однако вопрос падения маржинальности немного преувеличен. Риски справедливы, когда в конкурентной среде один из участников несет дополнительные расходы. Но затраты, например, в той же логистике и транспорте на внедрение ЭПД станут обязательными для всех игроков рынка. В таком случае маржинальность и рентабельность сохранятся. Вопрос лишь в том, произойдет это за счет роста цен на услуги перевозчиков или за счет повышения их эффективности.
Аналогичная логика работает во всех сферах, в которых ЭДО становится обязательным для всех участников. А значит, главное с точки зрения бизнеса «препятствие» для внедрения обязательного электронного документооборота не столь существенно по сравнению с потенциальными плюсами. Пусть, во многих моментах, в первую очередь и для государства.
