Россия пока идет в хвосте продолжающейся уже десятилетие дискуссии вокруг перспектив возобновляемой энергетики. В это время большинство развитых и развивающихся экономик мира продолжают наращивать генерирующие мощности с использованием ВИЭ. В мае весь мир облетела новость о том, что доля ВИЭ в электроэнергетике Германии впервые превысила 50 процентов. А некоторые наши партнеры по ОПЕК каждый год ставят новые рекорды стоимости солнечной электроэнергии, прибив её к отметке не выше 2,5 рублей за один киловатт-час.

Уже давно очевидно, что мир не станет прежним и переход в подавляющем большинстве стран, пусть и на горизонте 10 и более лет, от сырьевой энергетики к возобновляемой состоится. Правда, мировую повестку не покидает вопрос о том, за счёт каких технологий будут обеспечены наши потребности в электрической энергии. Пока обсуждения застряли на этапе оценки роли промышленных накопителей энергии и перспектив водородной энергетики. Но это в мире. А в России дискуссия вокруг будущего энергетического ландшафта так и вовсе застряла на этапе оценки целесообразности промышленного внедрения ВИЭ технологий. Надежда на регуляторов, которые, как мы уже привыкли видеть, по инерции обслуживают интересы определенных отраслей, постепенно тает. Промышленность, которая под давлением обстоятельств сырьевой экономики и потому органически не может отличаться разнообразием, занята латанием накопившихся за многие годы технологических и экономических дыр. Хотя в период пандемии серьезная просадка произошла и в нефтегазовом секторе в результате сниженного потребления энергоресурсов.

Поиск новых точек роста происходит по-прежнему в стане одних и тех же лоббистских групп. А стратеги, которых бы воспринимала политическая элита, видимо еще не родились, потому современная национальная энергетическая политика слабо учитывает сложившиеся мировые тренды. А ведь именно стратегия могла бы учесть складывающийся и обостряющийся геополитический фактор развития мировой энергетики. Сначала в торговой, а с недавнего времени и в промышленной сферах нарастает разобщенность между Европой, США и Китаем по целому ряду вопросов. События пока развиваются по сценарию, в котором все большую роль будет играть протекционизм. Вслед за США, Европа берёт курс на восстановление собственной промышленности в высокотехнологичных отраслях, что предполагает разрыв формировавшихся десятилетиями производственно-снабженческих цепочек.

Поскольку Россия пока далека от энергетического дискурса геополитики, то, находясь пока на ранней стадии промышленного развития, в топливно-энергетическом комплексе страны продолжается борьба двух лагерей. В одном, представленном традиционными энергетическими компаниями и иными участниками отрасли в качестве их производных, настаивают на сохранении текущего энергетического баланса с доминирующей на десятилетия вперед топливной составляющей, другие – на увеличении доли возобновляемой энергетики. Градус споров повышается, как только встает вопрос о распределении единственного инвестиционного ресурса, который складывается из платежей крупных потребителей. Возможно, из-за их исторической роли в качестве основных плательщиков всего энергорынка голос регулятора при обсуждении национальной энергетической стратегии едва слышен. Да и споры в энергетическом бизнес-сообществе иногда ведутся до хрипоты – не докричаться.

В таком шуме, к сожалению, представители обоих бастионов пока не смогли найти общие точки. Хотя их довольного много. К примеру, зарубежные нефтегазовые компании инвестируют в масштабные проекты ВИЭ у себя в стране и за рубежом, покупают зарубежные производственные и генерирующие активы, в составе консорциумов из компаний сектора ВИЭ и банков участвуют в крупнейших конкурсах на строительство солнечных и ветряных электростанций. В России на моей памяти лишь две компании нефтегазового сектора реализовали пару проектов в сфере солнечной энергетики. Да и то по мировым меркам, учитывая скорость и плотность событий в ВИЭ-индустрии, выглядит как затянувшаяся попытка, пока не переросшая в по-настоящему зрелые действия.

Возобновившиеся в нашей стране дискуссии о необходимости развития собственной отрасли промышленных накопителей энергии снова напомнили о том, что мы пока подхватываем тему, начатую собеседником, а не предлагаем свою. Говоря о разновидности накопителей, вспоминаю одну из своих лекций, в которой рассказал о том, что закачанный в подземную емкость воздух тоже является своего рода накопителем энергии, так как его высвобождение приводило в действие небольшую турбину.

Сегодня российские специалисты могут похвастаться тем, что открыли новую страницу в истории отечественной возобновляемой энергетики, сумев поставить на поток производство и эксплуатацию гибридных энергетических комплексов, состоящих из дизельной, солнечной генерации и накопителей для энергоснабжения населенных пунктов. С развитием технологий СПГ может стать одной из переменных в энергетическом уравнении, особенно в странах, сжигающих газ и планирующих переход на ВИЭ.

Заниматься сейчас разработкой новых накопителей или резко включиться в процесс разработки водородных энергетических решений – это попытка прыгнуть дальше своей тени, связывающей нас с реальностью.

Сочетание СПГ с генерацией на основе ВИЭ могло бы стать новым масштабным направлением в мировой электроэнергетике, объектом экспорта в широкий круг стран в период их необратимого перехода к ВИЭ. Ну и, пожалуй, дополнило бы и без того широкий, но не реализованный перечень направлений сотрудничества представителей обоих разобщенных лагерей.