Дети, образованные бизнесом
Каким будет рынок труда через 10–20 лет, мы не знаем: общество пока в процессе трансформации. Но родители тех, кому сегодня от двух до десяти, уже понимают: детей нужно учить не тому и не так, как раньше – отсюда бурный рост рынка российского детского дополнительного образования. Какие на нем заметны тренды?
Все боятся мирового кризиса. Но случится он или нет – дошкольное и дополнительное образование не будут зависеть от экономической ситуации, какая бы она ни была: родители продолжат вкладываться в развитие детей. А в периоды нестабильности, стагнации, спадов – начнут даже больше инвестировать в образование детей, чтобы повысить их будущую конкурентоспособность на рынке труда. Так что спрос на образовательные услуги в этом сегменте будет только расти.
Сейчас еще конкуренция в этой сфере не так сильна, разве что в детских садах пытаются что-то делать, но, как правило, бессистемно и бесконтрольно. В основном дошкольные госучреждения выполняют функцию присмотра за детьми, пока родители на работе. Но в целом государство стремительно уходит из дошкольного образования. Ему не до маленьких детей. А зря. Ведь, как считают многие психологи, в том числе и мой любимый Эрик Берн, именно в возрасте до 6 лет в ребенка закладывается жизненная программа. Эту функцию и может взять на себя бизнес, заполнив пустеющую нишу.
Какие тенденции мы видим в мире? По данным Минпросвещения, в 2018 году дополнительное образование получали 74% российских детей от 5 до 18 лет. В США, например, им охвачено 65% школьников. Интересно, что там обороты в этой отрасли падают в среднем на 0,5% в год, но это тема уже для другого разговора.
Между нашим и западным образовательными рынками есть несколько ключевых, на мой взгляд, отличий. В США детей записывают в разные кружки не ранее 7–8 лет. У нас же, благодаря родительскому менталитету, сложившемуся еще в советские времена (“Знание – сила”!), дети начинают заниматься уже с 3–4-летнего возраста. И нагрузка в таких студиях у нас, как правило, выше, а стоимость занятий в несколько раз ниже, чем на Западе. Это, как говорится, «хозяйке на заметку».
Сегодня нужны не столько знания, сколько понимание, что с ними делать. Получить знания стало легко, а распорядиться ими с умом, связать воедино то, что раньше никто не связывал, найти новые задачи и решения – трудно. Это как в компьютере: есть память ресурсная, а есть оперативная. Оперативная память человека – это способность коммуницировать с внешним миром, получать из него информацию, анализировать ее, принимать решения, что гораздо важнее, чем просто хранить какой-то объем информации. Это как и в жизни вообще: если раньше было важно иметь в семье машину, то сейчас гораздо важнее иметь доступ к машине – не в семье, а вообще везде. Это дает нам шеринг-экономика, которая, кстати, тоже требует перестройки мышления.
На первое место выходит умение добыть информацию, а это работа с гаджетами. Родители должны понять, что у ребенка нельзя забирать гаджеты, но надо изменить вектор их использования. Смартфон или планшет – это не заменитель мозга или помощник в убивании времени (якобы отдых), не способ “заткнуть” ребенка, чтобы не надоедал. Гаджет – прежде всего инструмент, с помощью которого ребенок может что-то улучшить, инструмент для какого-то полезного дела. Не гаджет делает ребенка счастливым, а дело, которое ему интересно. Гаджет – не враг, не заменитель реального мира, а друг, помощник, усилитель способностей ребенка. Но все-таки соотношение онлайна и оффлайна в образовании должно быть в пользу оффлайна, примерно 30/70.
Не менее важно и умение коммуницировать. В мире всегда был дефицит образования, которое человек получает среди равных себе, то есть, говоря современным языком, в благоприятной образовательной среде. «А эту правду, детки, за тысячу уж лет смекнули наши предки…» Все знают, где учился Пушкин, — в Царскосельском лицее. Да, это было привилегированное учебное заведение, но туда не набирали вундеркиндов. И преподавали там не гении. Так почему же за недолгую историю своего существования (всего-то 32 года) лицей выпустил столько известных личностей, состоявшихся в разных областях знаний, искусств и государственного управления? Потому что сама система обучения и общения там была построена так, что дети учились не только за партой, но и друг у друга, они как бы «перекрестно опыляли» друг друга. Лицей запомнился им как пространство небывалой свободы, творчества, дружбы, а не место получения некоторого объема знаний, которые, тем не менее, давали им специалисты своего дела. Кстати, отличительной чертой лицея был запрет телесных наказаний.
Здесь мы подходим к тому, что способ передачи знаний не менее важен, чем сами знания. Два ключевых момента: передавать их можно онлайн (и нужно), а вот работать с ребенком оффлайн должен педагог, у которого не ума палата, а добра палата. Добро разворачивает человека к самому себе, дает ему мощнейший стимул для развития.
Почему важно вкладываться в образование ребенка именно в возрасте от 3 до 10 лет? По опыту нашей «Школы Бенуа», сконцентрированной на дошкольном образовании, могу сказать, что очень многое зависит от учителя, его терпения и доброты. И здесь проще достичь результатов, так как после 5-го класса уже идет распределение учителей по предметам, начинается гонка ЕГЭ, детям справиться бы с огромной массой домашних заданий, какие там занятия по интересам… Втиснуться дополнительному образованию в 5–11 классы трудно, для этого нужно выдернуть ребенка из школьного процесса. Здесь бизнесу уже сложнее чему-то научить — это же не одно занятие, это долго. А вот сегмент до 5-го класса — наш, предпринимательский, там можно заработать деньги, и мы там с родителями и детьми по одну сторону баррикад, заодно.
Чем больше раскроется ребенок до школы и в «началке», тем лучше, легче, проще ему будет потом. Это один из краеугольных камней нашей школы. Найти точку опоры через раскрытие способностей или даже талантов ребенка — главная задача наших учителей. Но найти талант мало, его надо растить в себе, а для этого нужно любить учиться.
Если у ребенка находится какая-то способность, то уходят недостатки — жадность, вредность, скандальность, уходит негатив. У него появляется внутренний стержень. Условно говоря, свято место пусто не бывает. Просто запрещать плохое – можно, но это неэффективно. Наш подход к образованию такой: если в голове и в душе пусто (то есть талант не обнаружен), то придет всякая чушь. А талантлив каждый ребенок, это аксиома, только надо найти, в чем помочь ему. И хорошее, интересное потянет за собой характер.
Мы связываем такую логику развития личности с айкидо, перенося методики этого вида борьбы на образование и обучение. Как в айкидо, мы учим детей «правильно падать» (не отчаиваться, не опускать руки, не пасовать перед проблемой, фиксировать ошибки в спокойном режиме и работать над ними), «уходить с линии атаки» (уступать, делать шаг назад, чтобы потом оказаться на шаг впереди, не спорить ради спора), «использовать силу другого» (разрешать конфликтную ситуацию так, чтобы она закончилась миром, работать в команде). Такая система воспитания и обучения, Айки-школа, как мы ее называем, помогает детям относиться к проблемам как к решаемым задачам, не бояться ошибаться и строить отношения с людьми на основе взаимного уважения, воспитывает психологическую гибкость и устойчивость, дает умение улаживать конфликты с пользой для всех. Эти навыки – залог конкурентоспособности наших детей в будущем.
Известно, что во ФГОСах прописано развитие коммуникативных компетенций. Но государственной школе это трудно, в ней все сейчас затачивается под ЕГЭ. Какая еще коммуникация? Когда ею заниматься учителю? И как потом он отчитается по этому стандарту? Государственная школа, как огромный корабль, не может резко развернуться в другую сторону, да еще одновременно модернизируясь внутри. Когда-нибудь она, возможно, станет соответствовать времени и даже начнет работать на будущее. Но нам-то надо сейчас. Сейчас где учить детей до 10 лет, когда и происходит основное формирование человека?
Играть с компьютером в шашки и выигрывать можно, можно сдать ЕГЭ на сто баллов, натренировавшись ставить галочки правильно. Но это ли цель образования для вашего ребенка? Ему прежде всего надо стать приличным и конкурентоспособным человеком. Никакие гаджеты сами по себе этого не дадут. И никакие богатые родители этого не дадут, решив проблему поступления в вуз на коммерческой основе. Родители должны сейчас задуматься, как конвертировать свои средства в то, чтобы ребенок мог стать счастливым и не зависеть от их денег в будущем. Сколько бы их ни было, они могут в любой момент исчезнуть. Не машину ребенку родитель должен купить, чтобы сделать его счастливым. Я не против машины, естественно. Но и с машиной ты можешь быть несчастным, если ты не знаешь, для чего она тебе (она ведь тоже инструмент, как и гаджет, а инструмент счастливым не делает), если тебя не научили, как найти себе дело по душе, не показали, как раскрыться миру, как реализовать себя.
Этот материал опубликован на платформе бизнес-сообщества Forbes Экспертиза
Не надеемся на государство
Все боятся мирового кризиса. Но случится он или нет – дошкольное и дополнительное образование не будут зависеть от экономической ситуации, какая бы она ни была: родители продолжат вкладываться в развитие детей. А в периоды нестабильности, стагнации, спадов – начнут даже больше инвестировать в образование детей, чтобы повысить их будущую конкурентоспособность на рынке труда. Так что спрос на образовательные услуги в этом сегменте будет только расти.
Сейчас еще конкуренция в этой сфере не так сильна, разве что в детских садах пытаются что-то делать, но, как правило, бессистемно и бесконтрольно. В основном дошкольные госучреждения выполняют функцию присмотра за детьми, пока родители на работе. Но в целом государство стремительно уходит из дошкольного образования. Ему не до маленьких детей. А зря. Ведь, как считают многие психологи, в том числе и мой любимый Эрик Берн, именно в возрасте до 6 лет в ребенка закладывается жизненная программа. Эту функцию и может взять на себя бизнес, заполнив пустеющую нишу.
Какие тенденции мы видим в мире? По данным Минпросвещения, в 2018 году дополнительное образование получали 74% российских детей от 5 до 18 лет. В США, например, им охвачено 65% школьников. Интересно, что там обороты в этой отрасли падают в среднем на 0,5% в год, но это тема уже для другого разговора.Между нашим и западным образовательными рынками есть несколько ключевых, на мой взгляд, отличий. В США детей записывают в разные кружки не ранее 7–8 лет. У нас же, благодаря родительскому менталитету, сложившемуся еще в советские времена (“Знание – сила”!), дети начинают заниматься уже с 3–4-летнего возраста. И нагрузка в таких студиях у нас, как правило, выше, а стоимость занятий в несколько раз ниже, чем на Западе. Это, как говорится, «хозяйке на заметку».
Контекст важнее контента
Сегодня нужны не столько знания, сколько понимание, что с ними делать. Получить знания стало легко, а распорядиться ими с умом, связать воедино то, что раньше никто не связывал, найти новые задачи и решения – трудно. Это как в компьютере: есть память ресурсная, а есть оперативная. Оперативная память человека – это способность коммуницировать с внешним миром, получать из него информацию, анализировать ее, принимать решения, что гораздо важнее, чем просто хранить какой-то объем информации. Это как и в жизни вообще: если раньше было важно иметь в семье машину, то сейчас гораздо важнее иметь доступ к машине – не в семье, а вообще везде. Это дает нам шеринг-экономика, которая, кстати, тоже требует перестройки мышления.
На первое место выходит умение добыть информацию, а это работа с гаджетами. Родители должны понять, что у ребенка нельзя забирать гаджеты, но надо изменить вектор их использования. Смартфон или планшет – это не заменитель мозга или помощник в убивании времени (якобы отдых), не способ “заткнуть” ребенка, чтобы не надоедал. Гаджет – прежде всего инструмент, с помощью которого ребенок может что-то улучшить, инструмент для какого-то полезного дела. Не гаджет делает ребенка счастливым, а дело, которое ему интересно. Гаджет – не враг, не заменитель реального мира, а друг, помощник, усилитель способностей ребенка. Но все-таки соотношение онлайна и оффлайна в образовании должно быть в пользу оффлайна, примерно 30/70.
Не менее важно и умение коммуницировать. В мире всегда был дефицит образования, которое человек получает среди равных себе, то есть, говоря современным языком, в благоприятной образовательной среде. «А эту правду, детки, за тысячу уж лет смекнули наши предки…» Все знают, где учился Пушкин, — в Царскосельском лицее. Да, это было привилегированное учебное заведение, но туда не набирали вундеркиндов. И преподавали там не гении. Так почему же за недолгую историю своего существования (всего-то 32 года) лицей выпустил столько известных личностей, состоявшихся в разных областях знаний, искусств и государственного управления? Потому что сама система обучения и общения там была построена так, что дети учились не только за партой, но и друг у друга, они как бы «перекрестно опыляли» друг друга. Лицей запомнился им как пространство небывалой свободы, творчества, дружбы, а не место получения некоторого объема знаний, которые, тем не менее, давали им специалисты своего дела. Кстати, отличительной чертой лицея был запрет телесных наказаний.
Здесь мы подходим к тому, что способ передачи знаний не менее важен, чем сами знания. Два ключевых момента: передавать их можно онлайн (и нужно), а вот работать с ребенком оффлайн должен педагог, у которого не ума палата, а добра палата. Добро разворачивает человека к самому себе, дает ему мощнейший стимул для развития.
Важная начальная школа
Почему важно вкладываться в образование ребенка именно в возрасте от 3 до 10 лет? По опыту нашей «Школы Бенуа», сконцентрированной на дошкольном образовании, могу сказать, что очень многое зависит от учителя, его терпения и доброты. И здесь проще достичь результатов, так как после 5-го класса уже идет распределение учителей по предметам, начинается гонка ЕГЭ, детям справиться бы с огромной массой домашних заданий, какие там занятия по интересам… Втиснуться дополнительному образованию в 5–11 классы трудно, для этого нужно выдернуть ребенка из школьного процесса. Здесь бизнесу уже сложнее чему-то научить — это же не одно занятие, это долго. А вот сегмент до 5-го класса — наш, предпринимательский, там можно заработать деньги, и мы там с родителями и детьми по одну сторону баррикад, заодно.
Чем больше раскроется ребенок до школы и в «началке», тем лучше, легче, проще ему будет потом. Это один из краеугольных камней нашей школы. Найти точку опоры через раскрытие способностей или даже талантов ребенка — главная задача наших учителей. Но найти талант мало, его надо растить в себе, а для этого нужно любить учиться.
Если у ребенка находится какая-то способность, то уходят недостатки — жадность, вредность, скандальность, уходит негатив. У него появляется внутренний стержень. Условно говоря, свято место пусто не бывает. Просто запрещать плохое – можно, но это неэффективно. Наш подход к образованию такой: если в голове и в душе пусто (то есть талант не обнаружен), то придет всякая чушь. А талантлив каждый ребенок, это аксиома, только надо найти, в чем помочь ему. И хорошее, интересное потянет за собой характер.
Мы связываем такую логику развития личности с айкидо, перенося методики этого вида борьбы на образование и обучение. Как в айкидо, мы учим детей «правильно падать» (не отчаиваться, не опускать руки, не пасовать перед проблемой, фиксировать ошибки в спокойном режиме и работать над ними), «уходить с линии атаки» (уступать, делать шаг назад, чтобы потом оказаться на шаг впереди, не спорить ради спора), «использовать силу другого» (разрешать конфликтную ситуацию так, чтобы она закончилась миром, работать в команде). Такая система воспитания и обучения, Айки-школа, как мы ее называем, помогает детям относиться к проблемам как к решаемым задачам, не бояться ошибаться и строить отношения с людьми на основе взаимного уважения, воспитывает психологическую гибкость и устойчивость, дает умение улаживать конфликты с пользой для всех. Эти навыки – залог конкурентоспособности наших детей в будущем.Известно, что во ФГОСах прописано развитие коммуникативных компетенций. Но государственной школе это трудно, в ней все сейчас затачивается под ЕГЭ. Какая еще коммуникация? Когда ею заниматься учителю? И как потом он отчитается по этому стандарту? Государственная школа, как огромный корабль, не может резко развернуться в другую сторону, да еще одновременно модернизируясь внутри. Когда-нибудь она, возможно, станет соответствовать времени и даже начнет работать на будущее. Но нам-то надо сейчас. Сейчас где учить детей до 10 лет, когда и происходит основное формирование человека?
Школа счастливого человека
Играть с компьютером в шашки и выигрывать можно, можно сдать ЕГЭ на сто баллов, натренировавшись ставить галочки правильно. Но это ли цель образования для вашего ребенка? Ему прежде всего надо стать приличным и конкурентоспособным человеком. Никакие гаджеты сами по себе этого не дадут. И никакие богатые родители этого не дадут, решив проблему поступления в вуз на коммерческой основе. Родители должны сейчас задуматься, как конвертировать свои средства в то, чтобы ребенок мог стать счастливым и не зависеть от их денег в будущем. Сколько бы их ни было, они могут в любой момент исчезнуть. Не машину ребенку родитель должен купить, чтобы сделать его счастливым. Я не против машины, естественно. Но и с машиной ты можешь быть несчастным, если ты не знаешь, для чего она тебе (она ведь тоже инструмент, как и гаджет, а инструмент счастливым не делает), если тебя не научили, как найти себе дело по душе, не показали, как раскрыться миру, как реализовать себя.
