«— Не мелочись, скоро у нас будет куча денег.

— Скорей бы… Надоело пешком ходить и без часов»

Апрельским солнечным днем уже прошедшего года Всемирный банк опубликовал «Отчет об экономике региона Европы и Центральной Азии», согласно данным доклада Россия имеет скромные перспективы экономического роста в 2019—2021 годах. Но отмечалось, что рост инвестиций в России возможен «в случае эффективного внедрения государственных инициатив в сфере инвестиций в инфраструктуру».

Инфраструктура стала одним из приоритетных направлений уже стабильного политического курса страны. И большая часть задач майского указа Президента именно фокусировалось на вложениях в развитие, от транспорта до медицины. Но государство слукавило и увеличивать собственные расходы не спешило, а все еще надеется на внебюджетные источники – средства частных инвесторов. При этом приватизация невостребованных или не совсем целых государственных активов, по мнению управленцев, не лучший выход. Лучше сделать упор на пограничный вариант - на государственно-частное партнерство (далее – ГЧП).

Сегодня для многих, к сожалению, аббревиатура «ГЧП» ассоциируется с путчем 91 года и «ГКЧП», а само понятие скорее с благотворительностью в пользу бедных и желательно из патриотических мотивов. Но это совсем не так, ГЧП – объединяет под собой несколько видов договоров, похожих на долгосрочный многозадачный подряд, за который также платят и на котором совершенно честно можно зарабатывает, как государству, так и частному партнеру.

Самый популярным видом у нас является концессия, на сегодня в среднем по разным данным уже заключено более 3 тысяч концессионных соглашений, в период с 2005 года по настоящее время.

«Если стоит вопрос об экономической выгодности или невыгодности концессий, то экономическая выгодность бесспорна. Без концессий мы своей программы выполнить не можем, без них в десять лет невозможно восстановить нашего хозяйства» - совершенно логичный однажды сделал вывод в далекие 20-е, юрист по образованию В.И. Ленин.

Восстановление хозяйства — это, пожалуй, перманентное состояние уже и нашей сегодняшней действительности. Отсутствие долгосрочных финансовых условий, классических проектных решений, механизмов конкуренции, расплывчатость целей – признаки любого переходного периода. Правда, возможно, который несколько затянулся. Но потомки нас, как всегда, рассудят.

«— Я очень, очень богата!

— Не волнуйся, это пройдёт!»

Ответственность перед историей освобождает от ответственности перед людьми. С одной стороны в этом ее удобство, а с другой с помощью истории можно научиться на чужих ошибках, поэтому предлагаем провести несколько параллелей с настоящим и прошлым, возможно это окажется интересным. Тем более, что недавнее прошлое мы помним неплохо, а вот давнее уже подзабыли.

Итак, когда-то концессией (в переводе с латинского означает «разрешение», «уступка») считалось сдача государством в эксплуатацию иностранному или отечественному лицу части своих природных богатств, производственных мощностей, фабрик, заводов, пароходов. Традиционная концессия характеризовалась следующими особенностями:

• передача концессионеру прав собственности на полученный продукт (виды природных ресурсов) на всей территории концессии;


• выделение обширного земельного участка, территорий (десятки и сотни тысяч гектаров);


• срок договора более 50, до 99 лет (сто звучит уже угрожающе);


• отсутствие публичного партнера (государства) в управлении концессионным проектом;


• выплата государству незначительной суммы от доходов концессионера, преимущественно в виде фиксированного по абсолютной величине ежегодной платы.

Особенностью концессии было как тогда, так и сейчас то, что она являлась гражданско-правовым договором и стабильность ее условий могла быть защищена в суде, в том числе и за пределами национальной юрисдикции. Причем, это последнее правило в дальнейшем даже частично приняли, цитируемые выше большевики.

«— А вы что, не знаете, что я по происхождению русский?

— Да?

— А что, разве не заметно?

— Очень заметно! У вас прекрасный украинский акцент!»

Итак, в России начиная с XV в., по сути, первыми концессионерами были купцы Строгановы. В 1558 году царь Иван Грозный пожаловал Строгановым грамоту на земли от устья реки Лысьвы вниз по Камским берегам до устья Чусовой. Сделал это, не самый позитивный царь нашей истории, не просто из альтруизма, а по политическим мотивам. На западе страна вела тяжелую Ливонскую войну, на юге в любой момент угроза могла прийти со стороны Крымского ханства. На защиту восточных рубежей, их обустройства, развития у государства просто не было сил. Иван Грозный решил использовать - частную инициативу и не прогадал, Строгановы оправдали надежды с запасом на многие поколения.

Следующий знаковый пример, в 1702 Никите Демидову были отданы железные заводы на Урале, а уже с 1716 по 1725 г. Демидов построил ещё пять предприятий. В последствии, правда, из-за появления такого «государства в государстве» Демидова отлучили от трона. Правда, спасибо, не посадили, как сегодняшних известных предпринимателей, но скорее из-за скоропостижной смерти в 1725 году.

Уже через сто лет в 1836 году иностранец - австрийский инженер Франц Герстнер заключил концессию на сооружение первой в России железной дороги между Петербургом и Царским Селом.  А в 1866-1880 годах было выдано уже 53 концессии на строительство 23 тыс. км. дорог. Но в последствии государство, якобы недовольное неэффективным управлением, начало активную национализацию их в казну. А уже в 1897—1901 гг. в рамках концессионного соглашения между Россией и Китаем была построена Китайско-восточная железная дорога (КВЖД), которая существует и по сей день, но России уже не принадлежит.

Уже при любимом многими царе реформаторе Александре II в 1869 году англичанин Джон Юз получил концессию на строительство металлургического завода и не где - нибудь, а на Донбассе. Сейчас этот год считается чуть ли не официальной датой основания Донецка. Главным же технологическим достижением Юза было то, что он первым начал использовать при плавке чугуна кокс (продукт, получаемый при нагревании угольной крошки), что значительно повышало производительность домны. Вот как в 1888 году о Юзе отзывался Д.И. Менделеев: «Недавняя пустыня ожила, результат очевиден, успех полный, возможность доказана делом». Умер Юз внезапно и символично в 1889 году в гостинице «Англетер». После революции предприятия Юза были национализированы, но город еще несколько лет носил имя своего основателя. Что интересно, в конце концов название города претерпело несколько переименований пока не дошло до сегодняшнего - Юзовка-Троицк-Сталино-Донецк.

Тоже не менее интересный пример про здравствующую и сейчас компанию Siemens. С 1852 по 1867 год немецкая фирма Siemens & Halske наладила и эксплуатировала в России телеграфные сети. А далее фирма уже налаживала электрическое освещение в Петербурге и Москве, прокладывала трамвайные линии, помогала в строительстве электротехнических заводов, электростанций. После революции все предприятия Siemens были национализированы.

И в 1910 году англо-голландская компания Royal Dutch Shell, та самая, подписала концессию на добычу нефти в Грозненском районе. В 1915 году на Shell и ее главных конкурентов приходилось более 50% нефтедобычи в России. К 1917 году совокупная нефтедобыча предприятий Shell в Баку, Грозном и Уральском регионе достигла 1,45 млн. тонн. Естественно, такой налаженный прибыльный процесс также ждал предсказуемый конец - национализация.

«От мафии ещё никто не уходил»

Если вы не до конца прочувствовали связь времен, хотела кратко напомнить тоже не менее знаковый проект, о котором спорят и по сей день, а скорее о причинах.

В 1900 году 23 июня в Московском окружном суде начались слушания по резонансному «делу Мамонтова». На скамье подсудимых находились Савва Иванович, его брат Николай Иванович, его сыновья - Сергей и Всеволод (они входили в состав руководства Московско-Ярославско-Архангельской железной дороги), инженер Константин Арцыбушев и коммерческий директор Александр Кривошеин. Обвинителем на процессе был прокурор Московской судебной палаты П. Курлов, адвокатом – Ф. Плевако.

Но как такое могло получится, как известно общественная деятельность и благотворительность приносили Мамонтову и его другу Морозову славу не только в Москве, но и в Петербурге. Молодые купцы сблизились в лучших традициях с министром С. Ю. Витте, и каждый старался  использовать знакомство с министром с пользой для себя: Морозов добивается разрешения цензурного комитета на постановку запрещенных пьес, а Мамонтов получает для своей компании новые госзаказы на строительство железных дорог, по-нашему становится «королем госзаказа». В том числе выигрывает конкурс на продление, построенной его отцом Ярославской железной дороги до Архангельска.  За этот проект Витте очень благодарен Мамонтову – и даже договаривается о присвоении ему ордена Святого Владимира четвертой степени, получения престижного звания мануфактур-советника.

Впрочем, бизнес у Мамонтова идет не слишком удачно. Железная дорога до Архангельска хоть и важна для развития Севера, но прибыли не приносит. И Мамонтов задумывает мощную корпорацию, которая включала бы не только железные дороги, но также вагоностроительный и судостроительный заводы и металлургический комбинат. На модернизацию предприятий нужны деньги, и Мамонтов изымает их со счетов одних своих предприятий, прогоняя через другие. Чтобы поддержать компании на плаву, Мамонтов (или, вероятнее, его помощники) используют так называемые серые схемы. «Путем разных  комбинаций, в  которых  главную роль играли фиктивные сделки, фиктивные счета  и  такие же записи в книгах, они умудрялись перебрасывать деньги из кассы дороги в кассу заводов  и  обратно  и  создавать на бумаге декорум их кредитоспособности» – так описывает ситуацию тогдашний прокурор Москвы А. Лопухин.

Забегая вперед, надо отметить, что доказательная база и фабула дела была составлена обвинением весьма поверхностно, хотя и не без основательно, но не на столько трагично, как доказывала прокуратура. Но продолжая идею покрытия расходов за счет других проектов, что нормально, мамонтовская компания «Общество Московско-Ярославской дороги» выигрывает концессию на строительство железной дороги Петербург – Вологда – Вятка. Результаты конкурса утверждены Госсоветом (это все равно, что сегодня Правительством) и Мамонтов уверен, что высокая доходность новой дороги компенсирует его убытки от архангельского проекта. Однако поскольку денег на строительство у него нет, он вынужденно берет кредит под залог еще не построенной дороги, что тоже не противозаконно, даже по тем меркам.

Но, внезапно, в 1899 году меняется экономическая конъюнктура. В Америке разоряются несколько железнодорожных компаний, в Европе начинается биржевой кризис. Чтобы спасти свое положение, а вместе с ним банковскую систему, Витте идет в наступление против вчерашнего друга.  Он требует, чтобы банк забрал у Мамонтова кредит. А если тот не сможет расплатиться – пусть отдает вятскую концессию. А далее сегодняшняя классика: Мамонтов не может выплатить кредит банку, Витте требует принудительно продать государству акции железной дороги от Москвы до Архангельска по символической цене.  Мамонтов разорен и еще обвинен государством в хищениях, и растрате.  Его арестовывают и пешком, показательно проводят через всю Москву, чтобы посадить в Таганскую тюрьму.

Мамонтов пытается спасти бизнес, его друзья, в первую очередь Савва Морозов, готовятся внести за него залог, но власти ставят палки в колеса. Сумма залога непомерная даже для успешных купцов – пять миллионов рублей. Друзья-художники – Серов, Врубель, Репин, Суриков, Поленов, Левитан, Васнецов – публично выступают в защиту Мамонтова. Валентин Серов даже идет к Николаю II, чтобы просить отпустить больного Мамонтова под домашний арест, – император говорит, что «уже распорядился», но ничего не происходит. Тоже не доложили, наверное.

Кстати, Федор Шаляпин, покинувший мамонтовскую оперу, наоборот, уклоняется от поддержки опального бизнесмена, хотя обязан ему был очень многим, а попросту не просто предал, а предвидел.

Перед судом Мамонтова все-таки переводят под домашний арест. Судьбу Мамонтова решают присяжные. В зале, затаив дыхание, вердикта ждет Станиславский. Когда присяжные объявили Мамонтова невиновным, «зал дрогнул от рукоплесканий. Толпа бросилась со слезами обнимать своего любимца», – вспоминает эту сцену режиссер Художественного театра.

Впрочем, это последняя овация Мамонтова. Он банкрот. Президент Международного коммерческого банка Адольф Ротштейн, ему приписывали тоже роль «могильщика» бизнеса Мамонтова, умер через 4 года после процесса в 47 лет от пневмонии, оставив семье значительные неоплаченные долги. В 1915 году в Петербурге умер и Витте.

И в заключении, вот характерный эпизод из допроса адвокатом Плевако одного из свидетелей С.П. Хитрово. Плевако: «Каковы отношения Невского завода к Ярославско-Архангельской дороге в настоящее время?» Хитрово: «Невский завод и сейчас работает для дороги и вполне справляется с заказами». Плевако: «Сколько жалованья получали директора старого правления?» Хитрово: «6 000 и 4 000». Плевако: «А теперь?» Хитрово: «25 000». Как говорится, без комментариев.

«На что играете? - на бабушкины сокровища. - А-а! Ну играйте, играйте»

Сделаем еще одни шаг вперед, в 1920 году произошло введение концессий уже в будущем РСФСР. Военный коммунизм полностью уничтожил частную собственность в России. Это привело, как нестранно, к глубокому экономическому кризису в стране. Введение концессий должно было улучшить положение. 23 ноября 1920 г. СНК принимает Декрет № 481 «Общие экономические и юридические условия концессий».  6 декабря 1920 г. вышла в свет на русском и иностранных (для распространения за границей) языках брошюра члена ЦК ВКП А. Ломова «О концессиях», содержавшая текст декрета, карты и описания объектов концессий.

Обратим внимание на шесть заключительных пунктах декрета, чтобы понять предлагаемые государством условия для частного бизнеса. Забега вперед, хочу обратить внимание, что данный декрет столетней давности, чуть ли не дословно повторяет основы нового проект закона «О защите и поощрении капиталовложений и развитии инвестиционной деятельности в Российской Федерации» внесенный недавно Правительством РФ на рассмотрение в Государственную Думу.

Итак:

1. Концессионеру будет предоставляться вознаграждение долей продукта, обусловленной в договоре, с правом вывоза за границу.


2. В случае применения особых технических усовершенствований в крупных размерах, концессионеру будут предоставляться торговые преимущества.


3. В зависимости от характера и условий концессии будут предоставляться продолжительные сроки концессии для обеспечения полного возмещения концессионера на риск и вложенные в концессию технические средства.


4. Правительство РСФСР гарантирует, что вложенное в предприятие имущество концессионера не будет подвергаться ни национализации, ни конфискации, ни реквизиции.


5. Концессионеру будет предоставляться право найма рабочих и служащих для своих предприятий на территории РСФСР с соблюдением Кодекса Законов о Труде или специального договора, гарантирующего соблюдение по отношению к ним определенных условий труда, ограждающих их жизнь и здоровье.


6. Правительство РСФСР гарантирует концессионеру недопустимость одностороннего изменения какими-либо распоряжениями или декретами Правительства условий Концессионного Договора.

«Чего не сделаешь для блага концессии!» сказал перед женитьбой на мадам Грицацуевой Остап Бендер, герой не без известной истории того времени, но надо сказать, что последующая практика применения договоров концессии не вполне оправдала возлагаемые надежды и предлагаемые тезисы декрета.

С 1922 по 1927 год в пик проведения НЭПа было подано 2211 концессионных предложений, из которых 163 привели к заключению соглашений. Была распространена известная схема, по которой в концессию бралось национализированное, но простаивающее предприятие, создавалось совместное акционерное предприятие, акции которого распределялись между иностранным инвестором (бывшие владельцы тех же предприятий) и Советским Правительством. На инвестора возлагалось обязательство восстановить или увеличить производство. Уже к 1928 году в России действовало 68 горнодобывающих концессионных предприятий с 20 тысячами работников, концессионерами в России добывалось до 25 % нефти и до 40 % золота, экспорт горных и лесных концессий обеспечил СССР в 1924/25 г. валютную выручку на сумму 11 млн. руб., в 1925/26 г. – 16, в 1927/28 г. – 18 млн. руб.

И вот яркий пример того времени, в 1923 году Советское Правительство и Германская авиационная компания Юнкерс заключили концессионное соглашение по производству аэропланов и авиационных двигателей, развитию воздушного сообщения и аэрофотосъемке. Контракт предусматривал строительство различных типов цельнометаллических пассажирских, учебных и разведывательных самолетов в Москве в районе Филей. Он был в дальнейшем свернут, поскольку эти концессии основывались на секретном соглашении между компанией Юнкерс и Германским военным департаментом, и они нарушали условия Версальского мирного договора, запрещавшие экспорт Германских военных технологий. Хотя этот проект не был полностью реализован в России, советские специалисты успешно освоили новейшие технологии в этой области. После ликвидации в 1927 году этой концессии, КБ Туполева на базе оставленного оборудования и технологии начало разработку первых отечественных цельнометаллических самолетов.

«Если кого надо убить, напиши - приеду»

В 1928 г. Совнарком СССР принял специальное постановление об активизации концессионной политики. Но у частного инвестора, как выяснилось, стали подниматься доходы. В добывающей промышленности средний процент прибыли был невысок, около 8%. Однако в перерабатывающей он достигал, например, свыше 100%.

И в дальнейшем в СССР возобладала линия опоры на «собственные силы». После смерти Ленина новую экономическую политику начали сворачивать, а в декабре 1930 года выходит декрет о запрете всех соглашений о концессиях. Последние заключенное соглашение - с компанией «Лео Верке» на производство зубоврачебных товаров, а последняя концессия, которая была закрыта — это угольная на Сахалине, просуществовавшая до 1944 года.

Надо отметить, соглашения расторгались советским правительством в одностороннем порядке и позднее международные арбитражные суды вынесли достаточное количество решений о необходимости выплаты компенсации западным концессионерам, но СССР недвусмысленно отказался их исполнять. Плюс многие участники таких концессионных проектов, которые остались на территории страны просто были посажены или расстреляны. Протоколы допросов открыты для прочтения, рекомендуем.

«По матрешкам!»

Что было дальше, мы все помним и только через 70 с лишнем лет, мы смогли вернуться к концессионной палочке выручалочке. Развитие правовой системы, регулирующей современные концессии, началось в ранний постсоветский период. Концессионные договоры появились в Законе РСФСР от 4 июля 1991 г. № 1545-1 «Об иностранных инвестициях в РСФСР», затем в законодательстве о недрах. Но специальный нормативный акт был принят только 21 июля 2005 г. — Федеральный закон «О концессионных соглашениях».

Сегодня сферы, в которых используют концессионную схему обширны – рассматриваются самые смелые проекты от возведения новой столицы в Арктике до полюбившихся вновь вытрезвителей. И это неплохо, скорее прекрасно, только условия, гарантии, преференции должны развиваться или хотя бы существовать не в варианте столетней давности, а исходя из опыта развитых стран сегодня.

Мы намеренно не переплетали примеры последних пяти лет с вышеописанными историческими событиями впрямую, но все же, хотелось бы задаться вопросом, а что дальше, неужели виток истории неизбежен…

Пока, нам как специалистам, работающим в данной сфере, особенно внимательно надо составлять проекты концессионных соглашений, чтобы защитить стороны друг от друга, делать работу не только за себя, но и за публичного партнера, у которого не всегда получается оценить необходимый размер средств для реализации проекта или предоставить информацию о правах собственности, проверить резервы бюджета.

История России полна ошибками большинства – от периода смутного времени, когда многие поддерживали то Годунова, то польского ставленника Лжедмитрия, то его врага Василия Шуйского, то просто бандитов. До революции 1917 года, когда многие вставали на сторону радикальных политических авантюристов. Но как часто ход истории менялся именно потому, что кто-то просто упорно выполнял свое дело и шел к намеченной цели не безучастно. Демагогия, может быть, но пока инвесторы и деньги в стране есть…а на сколько долго – зависит именно от погружённости в предмет и от знания не только практики, но и уже истории.

 «Розарио Агро еще никому не удавалось уничтожить!»